Серое небо над серым городом с серыми людьми. Что может быть скучнее? Мы стараемся пройти сквозь эту толпу, растворившись в ней, расстаяв. Так мы не понимаем, что становимся лишь другими серыми тенями, призраками города. Сегодня я шел по улице, смотря на людей и чувствовал презрение вперемешку с жалостью. Вот проковыляло странное существо, парнокопытный страус, неумело шатаясь на каблуках, выстукивая пульс сердечника на асфальте. В ее больших глазах читалась зияющая пустота, смешанная со скукой и превосходством. Лицо могло бы быть красивым, если не макияж "отсутствие вкуса я компенсирую количеством штукатурки".
Два бомжеватых мужичка шли в полном зимнем обмундировании шли, ругаясь по поводу не то выпивки, не то пустых бутылок. Вязанная шапочка на одном, на другом солидная ушанка. Тулуповидного вида серь на обоих, разношенная обувь. Забитый взгляд падшего человека. Пакет с рекламой курева, наполненный вонючим смрадом пустых пивных бутылок, который, к слову, перебивался амбре не лучшего алкоголя и мочи от самих мужичков.
Влюбленная пара студентов. Ну, была когда-то влюбленной. Сейчас они спорили. О чем спорят влюбленные? О том, какая она шлюха, а он козел. Спорят потому что идеальный мир любви встретился с серым миром мертвого или, точнее, зомбированного города. А может и просто у парня сегодня не встал сегодня с утра. Не разобрал их диалог за четыре секунды.
Очередная провинциальная модель (страуса). Опять на каблуках, правда эта умеет себя на них нести. И одежда подобрана с гораздо большим чувством стиля, хотя современных кутюрье вешать надо на фонарных столбах за диктат такой моды, чего стоят безвкусные стразы повсюду? Отвлекся. Выражение лица и гляз было осмысленным. А вот само лицо вызывало смех: неестественный загар солярия сделал из гламурной стервы гламурную дуру. Ну как ее можно было воспринимать серьезно этот подкопченый в интересах красоты фэйс?
Отец с дочкой лет пяти на руках. Дитя в одеяниях желтого цвета спало. Пожалуй, это единственный цвет, что остался в моей памяти за этот день. Взгляд волка, который охраняет своего ребенка - вот что еще примечательно в этой паре. Отец шел, зная что ничего хорошего от людей вокруг ждать не следует. И было жалко девчонку: тебе еще расти и расти, однажды ты станешь очередным страусом с набивкой черепа рекламной чепухой. Тысячи раз мир накажет тебя за наивность, ты поймешь что взгляд твоего отца - не просто так, что и он когда-то видел розовых слоников в своих детских снах. А теперь эти розовые слоники научились пить водку, работают в цирке и ебут друг друга в жопы - и взор стал злее. В нем не стало больше мудрости. Только злости, отчаяния, ненависти, любви.
И последней шла старуха. Громко сказано - шла. Ковыляла. Медленно, как человек шел бы на плаху. Хотя старуха бы и сама рада бы идти быстрее, возможно даже к своей смерти - лишь бы не так бесконечно долго и так ненужно бессмысленно. Вот, девчонка, это - ты через годы, лёт которых ты даже не уловишь. Придут болезни, разочарование во всем, старческий маразм, ощущение собственной ненужности = объективное ощущение, нищета. Как финал серой жизни в сером городе, гигантском невидимом монстре.